Наум Коржавин - Смерть Пушкина
Сначала не в одной груди
Желанья мстить еще бурлили,
Но прозревали: навредит!
И, образумившись, не мстили.
Летели кони, будто вихрь,
В копытном цокоте: «надейся!..»
То о красавицах своих
Мечтали пьяные гвардейцы…
Все — как обычно… Но в тиши
Прадедовского кабинета
Ломаются карандаши
У сумасшедшего корнета.
Он очумел. Он морщит лоб,
Шепча слова… А трактом Псковским
Уносят кони черный гроб
Навеки спрятать в Святогорском.
Пусть неусыпный бабкин глаз
Следит за офицером пылким,
Стихи загонят на Кавказ —
И это будет мягкой ссылкой.
А прочих жизнь манит, зовет.
Балы, шампанское, пирушки…
И наплевать, что не живет,-
Как жил вчера — на Мойке Пушкин.
И будто не был он убит.
Скакали пьяные гвардейцы,
И в частом цокоте копыт
Им также слышалось: «надейся!..»
И лишь в далеких рудниках
При этой вести, бросив дело,
Рванулись руки…
И слегка
Кандальным звоном зазвенело.
Смерть Пушкина — как грозы удар,
В груди у нас, как в сердце, боль,
Он жил, творил, искал свой дар,
Но жизнь его, увы, не стала воль.
Сквозь строки слышен шёпот мук,
Судьба его — как черная тень,
Вдохновеньем был, как светлый звук,
Теперь же — лишь печали тень.
Взлетел он ввысь, как птица в небесах,
Но пуля — злая, как злобный смех,
Унесла с собой мечты и страх,
Оставив нам лишь горький грех.
Но в каждом слове, в каждом рифме,
Он жив, он дышит, он не забыт,
В сердцах поэтов, в каждом стихе,
Смерть Пушкина — лишь новый быт.
Так будем помнить, будем чтить,
В его словах — вечная жизнь,
Как свет звезды, что не сгорит,
Вдохновение — вот его приз.