Уистен Хью Оден - Пляска смерти

Прощайте, гостиных светских уют,
Где профессоров все вопрошанья снуют.
Дипломатов во фраках собранья средь помп:
Всё решается бранью газа и бомб.

Соната для двух фортепьяно, былин
Волшебные феи, герой-исполин,
Трофеи искусства, что едки как соль,
И ветви олив полонят антресоль.

Дьявол нарушил запрет. Из тюрьмы
Лаз обнаружил в мир кутерьмы,
Где Создатель навеки его заточил,
Где ангел-бунтарь зуб на весь свет точил.

Как грипп, в любой забирается дом.
Сосед запирается – ждёт под мостом.
Парит в небесах, как чайка иль гусь.
Из буфета, из-под кровати «кусь-кусь».

Уста разинем! Чтоб скрыть, как азу
Горящую, ненависть в синем глазу
Он может младенцем прикинуться аль
Старушкой в трамвае, закутанной в шаль.

Слесарь, лекарь – его ремесло.
В любой из профессий он – в море весло.
Не щадит икр для танцев, хоккейных игр.
Как растение тих он, свиреп как тигр.

Там, где он царит, милая, да,
Там разверзлись клоаки порока. Туда
Он тебя хотел бы игриво увлечь
И гриву волос прекрасных отсечь.

У убийцы мильоны уже под кирзой,
Сражённые, как голубицы, гюрзой.
Сотни деревьев умолкли с тех пор:
Я — карающий меч, точнее – топор.

Я у планиды за пазухой рос.
Третий сын. Ланиты – подобие роз.
Мне поручено землю – поймав Сатану –
От людей избавить. Кто первый? А-ну!

Кошмар процветает в жилищах людей,
Содома с Гоморрой, древних, лютей.
И на смертном одре в них клубиться разврат.
Я желаний спалить города буду рад.

Рты не дремлют — жуют. Сбыв, оплатив,
Вероломных дум и машин наплодив,
Гордыни своей – сам размером с петит –
Человечек спешит утолить аппетит.

Дьявол мертв. Карать вас стану. Потом –
Жевать с икрой – толстым слоем – батон.
Проживать возведу многокомнатный храм
С пылесосом в подарок ковровым вихрам.

В сером авто позабавлю ездой.
Тафтой лик сверкнет – обернуся звездой.
Бить круглосуточно стану в набат
И по улицам хлыну, как водопад.

Итак, Петер, Пауль, бедный Горас,
Джон большой и малый, на этот раз
Многолетним занятьям приходит конец:
Летним утром убит будет адов гонец.

Для того барабанный праведный гнев
Вам трубит банный день, точно осатанев,
И утробы распахнуты свежих могил,
Чтоб с земли смыть грехов нескончаемых ил.

Попритихли рыбы в омутах вод.
Полыхает, как ель в декабре, небосвод.
И пророчит на Западе шива-звезда:
«Человечество живо, но будет и мзда».

Так прощайте: домик с алой стеной,
Кровати двуспалой плед шерстяной,
На обоях пташки, тем паче – в окне.
Прощайте все, все, что сгинут в огне.