Уильям Карлос Уильямс  · Стихи

Почему я пишу сегодня?

Красота
этих страшных лиц
людей незначительных
побуждает меня:

негритянских женщин
поденщиков —
старых и столько переживших —
возвращающихся домой вечерами
в поношенной одежде
их лица подобны
старому флорентийскому дубу.

Также

застывшие маски
ваших лиц побуждают меня —
значительные люди —
но
совсем по-другому.

По дороге в инфекционную больницу
под этим океаном голубизны
пестрящим облаками гонимыми с северо-востока —
холодный ветер. По сторонам дороги —
бесконечные пустые поля
коричневые от сухого бурьяна. Местами

пятна стоячей воды
отдельные высокие деревья

Вдоль всей дороги розовая, красноватая
узловатая, вертикальная, ветвящаяся
живая плоть кустарников и деревьев
с мертвыми коричневыми листьями, а под ними
безлиственные побеги —

безжизненные на вид, бессильные,
ошеломленные приходом весны —
В этот новый мир они вступают нагие,
закоченевшие, не уверенные ни в чем,
кроме того, что вступают в него. Вокруг
все тот же привычный, пронизывающий ветер-

Сегодня трава, завтра
это окажется кудрями дикой моркови
один за другим они обретают определенность
Это ускоряется: форма листа, рисунок

Но пока что оцепенелая торжественность
вступления — хотя глубокая перемена
произошла уже с ними: вцепившись в землю,
пробуют шевелить корнями, начинают пробуждаться.

Крупная молодая простоволосая женщина
в переднике

С гладко зачесанными волосами
стоит на улице

Кончик одной ноги в чулке
касается тротуара

Туфлю она держит в руке. И смотрит
внимательно внутрь

Вытаскивает бумажную стельку
хочет нащупать гвоздь

Который давно мешает ей.

Вы говорите: «Любовь — то, любовь — это
ветви тюльпанного дерева, ивы усики,
ветер и гребни дождя,
звон и капель, звон и капель—
уплывающие ветки.» Ха!
Любовь никогда и не бывала в этих краях.

То был морозный день.
Мы схоронили нашу кошку,
а после взяли ее коробку
и подожгли ее
на заднем дворе дома.
Те блохи, что избежали
земли и пламени,
от холода погибли.

Я расскажу вам, мои горожане,
как нужно устраивать похороны—
вам понадобится целая труппа
актеров—
по меньшей мере один должен будет вычистить мир —
и вы непременно должны уметь видеть, где низ.

Смотрите! катафалк впереди.
Я начну с его внешнего вида.
Ради Бога, только не черный—
но и не белый — и не блестящий!
Лучше всего — потрепанный — как фермерский фургон—
с позолоченными колесами (они могут быть
и новыми при низкой стоимости)
или вовсе без колес:
тяжелая платформа, что тащат по земле.

Разбейте стекло!
Бог мой — стекло, мои горожане!
Зачем? Чтобы мертвому
смотреть извне, или нам наблюдать
как хорошо он устроен, или чтобы смотреть
на цветы или на их отсутствие—
или для чего?
Чтобы от дождя и снега его уберечь?
На него вскоре дождь потяжелее польется:
камни и грязь и мало ли что еще.
Пусть не будет стекла—
и обивки, уф!
и крошечных медных завитушек,
и маленьких легких колес на дне—
мои горожане, о чем думаете вы?

Итак, тяжелый простой катафалк
с позолоченными колесами и без крыши вовсе.
И на нем гроб лежит
сам по себе.

Пожалуйста, не нужно венков—
и, особенно — свежих домашних цветов.
Простого поминания будет достаточно,
скажите, чем славен он был и чем известен:
своей старой одеждой — возможно, парой книг—
Бог знает чем! Вы поймете,
что вам сделать со всеми этими вещами
мои горожане —
что-нибудь найдется—что угодно,
хотя бы цветы, если уж на то пошло.
Так многое можно найти для катафалка.

Ради бога, взгляните все же на водителя!
Снимите с него мантию. На самом деле,
там вовсе нет места для такого, как он—
бесцеремонно
вывозящего нашего друга к его величию!
Спустите его—спустите его!
Низкий и неприметный! Я бы не позволил ему ехать
в катафалке вовсе — будь он проклят—
мелкий подчиненный могильщика!
Пусть держит вожжи
и в стороне идет
также неприметно!

Теперь немного и о вас:
Идите сзади—как это делают во Франции,
седьмым классом, или, если вы едите, то
к черту вуали! Идите с неудобным
видом; откройтесь—
как будто бы вы переживаете горе.
Или вам кажется, что вы можете горе внутри запереть?
Чего—от нас? Нас, кому, возможно,
нечего терять? Поделись с нами,
поделись с нами—деньгами,
что лежат в твоем кармане.

Идите.
Я думаю, вы готовы.

Я съел
сливы
что лежали
в холодильнике

ты их
наверное
хотела оставить
на завтрак

Прости меня
они были восхитительны
такие сладкие
и такие холодные

так многое зависит
от

красной
тачки

покрытой дождевой
водой

стоящей возле белых
цыплят

Пусть змея ждёт
в траве
и писания
будут из слов, быстры и неспешны,
остро бьющие, тихо ждущие,
неспящие.
— примирить сквозь метафоры
камни с людьми.
Сочиняйте. (Не идеи
но в вещах) Изобретайте!
Камнеломка — мой цветок, растущий
сквозь камни.

Я съел
тот изюм
из нашего
холодильника

должно быть
ты собиралась
его оставить
на завтрак

Прости меня
он был так вкусен
так сладок
и прохладен