Стихи на тему: котов

У котёнка лапки —
Мягкие подушки,
А внутри — царапки,
Острые игрушки!
Цап, цап, цап-царап,
Острые игрушки!

Учит сына кошка:
Не зевай, сынишка!
Где шуршит немножко,
Там, наверно, мышка!
Цап, цап, цап-царап,
Там, наверно, мышка!

Учит сына мышка:
Берегись, сынишка!
Где шуршит немножко,
Там, наверно, кошка!
Цап, цап, цап-царап,
Там, наверно, кошка!

1.
Значит, так:
завтра нужно ежа отыскать,
до калитки на левой ноге проскакать,
и обратно — на правой ноге — до крыльца,
макаронину спрятать в карман
(для скворца!),
с лягушонком по-ихнему поговорить,
дверь в сарай
самому попытаться открыть,
повстречаться, побыть с дождевым червяком,-
он под камнем живет,
я давно с ним знаком…
Нужно столько узнать,
нужно столько успеть!
А еще —
покричать, посмеяться, попеть!
После
вылепить из пластилина коня…
Так что вы разбудите пораньше
меня!

2.
Это ж интересно прямо:
значит, у мамы есть мама?!
И у этой мамы — мама?!
И у папы — тоже мама?!
Ну, куда не погляжу,
всюду мамы,
мамы,
мамы!
Это ж интересно прямо!…

А я опять
один сижу.

3.
Если папа бы раз в день
залезал бы под диван,
если мама бы раз в день бы
залезала под диван,
если бабушка раз в день бы
залезала под диван,
то узнали бы,
как это интересно!!

4.
Мне на месте не сидится.
Мне — бежится!
Мне — кричится!
Мне — играется,
рисуется,
лазается и танцуется!
Вертится,
ногами дрыгается,
ползается и подпрыгивается.
Мне — кривляется,
дурачится,
улыбается и плачется,
ерзается и поется,
падается
и встается!
Лично
и со всеми вместе
к небу
хочется взлететь!
Не сидится мне
на месте…
А чего на нем
сидеть?!

5.
«Комары-комары-комарики,
не кусайте меня!
Я же — маленький!..»
Но летят они,
и жужжат они:
«Сильно сладкий ты…
Извини».

6.
Со мною бабушка моя,
и, значит, главный в доме —
я!..
Шкафы мне можно открывать,
цветы кефиром поливать,
играть подушкою в футбол
и полотенцем чистить пол.
Могу я есть руками торт,
нарочно
хлопать дверью!..
А с мамой
это не пройдет.
Я уже проверил.

7.
Я иду по хрустящему гравию
и тащу два батона торжественно.
У меня и у папы правило:
помогать
этим слабым женщинам.
От рождения
крест наш таков…
Что они без нас — мужиков!

8.
Пока меня не было,
взрослые
чего только не придумали!
Придумали снег
с морозами,
придумали море
с дюнами.
Придумали кашу вкусную,
ванну
и мыло пенное.
Придумали песню грустную,
которая —
колыбельная.
И хлеб с поджаристой коркою!
И елку
в конце декабря!..

Вот только
лекарства горькие
они придумали
зря!

9.
Мой папа большой,
мне спокойно с ним,
мы под небом шагаем все дальше и дальше…

Я когда-нибудь
тоже стану большим.
Как небо.
А может, как папа даже!

10.
Все меня настырно учат —
от зари и до зари:
«Это — мама…
Это — туча…
Это — ложка…
Повтори!..»
Ну, а я в ответ молчу.
Или — изредка — мычу.
Говорить я
не у-ме-ю,
а не то что —
не хочу…

Только это все — до срока!
День придет,
чего скрывать,-
буду я ходить
и громко
все на свете
называть!
Назову я птицей — птицу,
дымом — дым,
травой- траву.
И горчицею — горчицу,
вспомнив,
сразу назову!…
Назову я домом — дом,
маму — мамой,
ложку — ложкой…

«Помолчал бы ты немножко!..»-
сами скажете
потом.

11.
Мне сегодня засыпается
не очень.
Темнота в окно крадется сквозь кусты.
Каждый вечер
солнце прячется от ночи…
Может,
тоже боится
темноты?

12.
Собака меня толкнула,
и я
собаку толкнул.
Собака меня лизнула,
и я
собаку лизнул.
Собака вздохнула громко.

А я
собаку погладил,
щекою прижался к собаке,
задумался
и уснул.

13.
В сарай, где нету света,
я храбро заходил!
Ворону со двора
прогнал отважно!..
Но вдруг приснилось ночью,
что я
совсем один.
И я заплакал.
Так мне стало страшно.

14.
Очень толстую книгу сейчас я,
попыхтев,
разобрал на части.
Вместо книги толстой
возник
целый поезд
из тоненьких книг!..
У меня,
когда книги читаются,
почему-то всегда разлетаются.

15.
Я себя испытываю —
родителей
воспитываю.

«Сиди!..» —
а я встаю.
«Не пой!..» —
а я пою.
«Молчи!..» —
а я кричу.
«Нельзя!..»-
а я хо- чу-у!!
После этого всего
в дому
что-то нарастает…

Любопытно,
кто кого
в результате воспитает?

16.
Вся жизнь моя (буквально вся!)
пока что —
из одних «нельзя»!
Нельзя крутить собаке хвост,
нельзя из книжек строить мост
(а может, даже — замок
из книжек
толстых самых!)

Кран у плиты нельзя вертеть,
на подоконнике сидеть,
рукой огня касаться,
ну, и еще — кусаться.

Нельзя солонку в чай бросать,
нельзя на скатерти писать,
грызть грязную морковку
и открывать духовку.
Чинить электропровода
(пусть даже осторожно)…

Ух, я вам покажу, когда
все-все
мне будет можно!

17.
Жду
уже четыре дня,
кто бы мне ответил:
где я был,
когда меня
не было
на свете?

18.
Есть такое слово —
«горячо!»
Надо дуть,
когда горячо,
и не подходить
к горячо.
Чайник зашумел —
горячо!
Пироги в духовке —
горячо!..
Над тарелкой пар —
горячо!..

…А «тепло» —
это мамино плечо.

19.
Высоко на небе —
туча,
чуть пониже тучи —
птица,
а еще пониже —
белка,
и совсем пониже —
я…
Эх бы, прыгнуть
выше белки!

А потом бы —
выше птицы!
А потом бы —
выше тучи!
И оттуда крикнуть:
«Э-э-э-эй!!»

20.
Приехали гости.
Я весел и рад.
Пьют чай
эти гости,
едят мармелад.
Но мне не дают
мармелада.
… Не хочется плакать,
а —
надо!

21.
Эта песенка проста:
жили-были два кота —
черный кот и белый кот-
в нашем доме.
Вот.

Эта песенка проста:
как-то ночью два кота —
черный кот и белый кот —
убежали!
Вот.

Эта песенка проста:
верю я, что два кота —
черный кот и белый кот —
к нам вернутся!
Вот.

22.
Ничего в тарелке не осталось.
Пообедал я.
Сижу. Молчу…
Как же это мама догадалась,
что теперь я
только спать хочу?!

23.
Дождик бежит по траве
с радугой
на голове!
Дождика я не боюь,
весело мне,
я смеюсь!
Трогаю дождик рукой:
«Здравствуй!

Так вот ты какой!…»
Мокрую глажу траву…

Мне хорошо!
Я — живу.

24.
Да, некоторые слова
легко
запоминаются.
К примеру,
есть одна трава,-
крапивой
называется…

Эту вредную траву
я, как вспомню,
так реву!

25.
Эта зелень до самых небес
называется тихо:
Лес-с-с…
Эта ягода слаще всего
называется громко:
О-о-о!
А вот это косматое,
черное
(говорят,
что очень ученое),
растянувшееся среди трав,
называется просто:
Ав!

26.
Я только что с постели встал
и чувствую:
уже устал!!
Устал всерьез, а не слегка.
Устала
правая щека,
плечо устало,
голова…

Я даже заревел сперва!
Потом, подумав,
перестал:
да это же я спать
устал!

27.
Я, наверно, жить спешу,-
бабушка права.
Я уже произношу
разные
слова.
Только я их сокращаю,
сокращаю,
упрощаю:
до свиданья —
«данья»,
машина —
«сина»,
большое —
«шое»,
спасибо —
«сиба»…

Гости к нам вчера пришли,
я был одет красиво.
Гостей я встретил и сказал:
«Данья!..
Шое сиба!..»

28.
Я вспоминал сегодня прошлое.
И вот о чем
подумал я:
конечно,
мамы все — хорошие.
Но только лучше всех —
моя!

29.
Виноград я ем,
уверенно держу его в горсти.
Просит мама,
просит папа,
просит тетя:
«Угости!…»
Я стараюсь их не слышать,
мне их слышать не резон.
«Да неужто наш Алеша — жадный?!
Ах, какой позор!..»
Я не жадный, я не жадный,
у меня в душе разлад.
Я не жадный!
Но попался очень вкусный виноград!..
Я ни капельки не жадный!
Но сперва наемся сам…
…Если что-нибудь останется,
я все другим отдам!

Котенок был некрасив и худ,
сумбурной пестрой раскраски.
Но в нашем семействе обрел уют,
избыток еды и ласки.
И хотя у котенка вместо хвоста
нечто вроде обрубка было,
котенок был —
сама доброта,
простодушный, веселый, милый…
Увы! Он казался мне так нелеп,
по — кроличьи куцый, прыткий…
Мне только что минуло восемь лет,
и я обожала открытки.
Я решила: кто — нибудь подберет,
другой хозяин найдется,
я в траву посадила
у чьих — то ворот
маленького уродца.
Он воспринял предательство как игру:
проводил доверчивым взглядом
и помчался восторженно по двору,
забавно брыкая задом.
Повторяю — он был некрасив и тощ,
его я жалела мало.
Но к ночи начал накрапывать дождь,
в небе загромыхало…
Я не хотела ни спать, ни есть —
мерещился мне котенок,
голодный, продрогший, промокший весь
среди дождливых потемок.
Никто из домашних не мог понять
причины горя такого…
Меня утешали отец и мать:
— Отыщем… возьмем другого…-
Другой был с большим пушистым хвостом,
образец красоты и силы.
Он был хорошим, добрым котом,
но я его не любила…

1

Стояла у речки, под горкой, хатёнка,
В ней кошка жила и четыре котёнка.

Был первый котёнок совсем ещё крошкой.
Кошка его называла Ермошкой.

Сёмкою звался котёнок другой,
Маленький хвостик держал он дугой.

У третьего братца, котёнка Петрушки,
Лихо торчали пушистые ушки.

Кусался и дрался, как глупый щенок,
Фомка – четвёртый кошачий сынок.

2

Однажды сготовила кошка обед:
Зажарила восемь куриных котлет,

Спекла для ребяток слоёный пирог,
Купила им сливочный, сладкий сырок.

Чистою скатертью столик накрыла,
Взглянула, вздохнула и проговорила:

— А может быть, мало будет для деток
Сырка, пирога и куриных котлеток?

Пойду я на рынок, на рынке достану
Для милых котяток густую сметану.

Берёт она с полки пузатый горшочек,
Кладёт его в плотный плетёный мешочек.

В карман опускает большой кошелёк,
Но дверь забывает закрыть на замок.

3

Стоит возле речки пустая хатёнка,
В леску заигрались четыре котёнка.

Вдруг из высоких кустов барбариса
Вылезла тихо противная крыса.

Воздух понюхав, махнула хвостом
И осторожно взглянула на дом.

В доме ни скрипа, ни звука, ни вздоха.
«Это неплохо!» — решает пройдоха.

Свистнула крыса, визгливо-пронзительно –
Два раза коротко, три – продолжительно.

Даже в лесу, за болотной трясиной,
Крысы услышали посвист крысиный.

Ожили мигом лесные тропинки,
Всюду мелькают крысиные спинки.

Листья сухие чуть слышно шуршат,
Крысы торопятся, крысы спешат.

4

Кошка сметану купила и вот
Быстро домой по тропинке идёт.

К дому приводит лесная дорожка,
Что же увидела бедная кошка?

Дюжину крыс, бандитов хвостатых,
Дюжину крыс и обеда остаток.

Подходит к концу воровская пирушка.
Крикнула кошка: — На помощь, Петрушка!

Сёмка, на помощь! На помощь, Ермошка!
Фомка, на помощь! – крикнула кошка.

5

И вдруг из-за леса выходит отряд,
Выходит отряд не котят, а ребят.

Первый с винтовкой, с танком другой,
С длинною шашкой третий герой.

Четвёртый горохом стреляет из пушки
По крысам, сидящим в кошачьей избушке.

В атаку бросается храбрый отряд.
Враги отступают, пищат и дрожат.

Свистнули крысы визгливо, пронзительно –
Три раза коротко, два – продолжительно.

И побежала крысиная стая,
В поле хвостами следы заметая.

Кошка не знает, какую награду
Дать за спасенье лихому отряду.

Не ожидая кошачьих наград,
С гордою песней уходит отряд.

6

Всласть наигрались в песочке сыночки
И прибегают домой из лесочка.

Четверо славных весёлых котят
Проголодались, обедать хотят.

Сделала мама им новый обед:
Снова зажарила восемь котлет,

Сделала новый слоёный пирог,
Сладкий, как сахар, дала им сырок.

Плотный, плетёный раскрыла мешочек,
Достала с густою сметаной горшочек.

7

Ясные звёзды в небе зажглись,
Дети поели и спать улеглись.

Где-то в кустах соловьи засвистели,
Кошке не спится, лежит на постели.

Думает кошка: «Звала я котят,
А почему-то явился отряд!

Ах, почему, почему, почему?
Этого я никогда не пойму!»

8

Мы отгадаем загадку легко,
Кошке отгадку шепнём на ушко:

Звали, наверное, этих ребят
Так же, как ваших пушистых котят:

Сёмка и Фомка, Петрушка, Ермошка.
Вы недогадливы, милая кошка!

I

Из подозренья, бормотанья,
из замиранья на лету
я слабое повествованье
зажгу, как свечку на свету:
пусть дух, вернувшийся из чащи,
полуглядящий, полуспящий,
свернется на ковре, как кот:
кот серафический, молчащий –
и малахит его редчайший
по мне событья узнаёт.

II

Глядит волнующая сила –
вода, не сдавшаяся нам.
Она когда-то выходила
навстречу первым кораблям,
она круг Арго холодела,
как смерть сама, – но им глядела,
и вещие его бока
то разжимала, то сжимала,
как музыка свое начало,
как радужка вокруг зрачка.

III

И мы пойдем, как заклинанье,
в кошачье зрение, в нигде,
в тень, отразившую сиянье,
в сиянье тени на воде:
душа венчает поколенья.
как сон, враждебный пробужденью,
венчает бодрствующий день, –
и зеркальце летит над нами,
держа в волшебной амальгаме
лица невиданного тень.

IV

Как если бабочка ночная
влетит – и время повернет,
и, что-то отражать скучая,
то вычеркнет, то отчеркнет –
вас не тянуло обернуться,
расплескивая жизнь из блюдца,
туда, где всё произошло?
где облика немая сцена
неповторимо неизменно
глядит в Нарциссово стекло.

V

Но, быть застигнутым рискуя,
он мириады подыскал
порхающих почти вплотную
увеличительных зеркал.
Когда крупица отраженья
внушит ребенку подозренье
о том, что зрительнее глаз, –
скорей, чем мы отдернем руку,
в малине увидав гадюку,
он от себя отдернет нас.

VI

Но горе! наполняясь тенью,
любя без памяти, шагнуть –
и зренье оторвать от зренья,
и свет от света отвернуть! –
и вещество существованья
опять без центра и названья
рассыпалось среди других,
как пыль, пронзенная сознаньем
и бесконечным состраданьем
и окликанием живых…

VII

Свеча бесценная, кошачья!
Ты наполняешь этот дом,
с которым память ходит плача,
как сумасшедший с фонарем.
Душа, венчая поколенья, –
не сон, враждебный пробужденью,
а только в сон свободный шаг.
И ты сияешь ночью дачной
в среде, для сердца непрозрачной,
в саду высоком, как чердак.

VIII

И ты сияешь за пределом
той темноты, где я живу,
чтоб темнота похорошела
и сон увидел наяву
сиянье трезвое, густое,
сиянье бденья золотое
и помнящее про него –
как будто вся душа припала
к земле, с которой исчезало
любимейшее существо…

Я разогнал собак. Она еще
Жила. И крови не было заметно
Снаружи. Наклонившись, я сперва
Не разглядел, как страшно искалечен
Несчастный зверь. Лишь увидав глаза,
Похолодел от ужаса. (Слепит
Сиянье боли.) Диким напряженьем
Передних лап страдалица тащила
Раздробленное туловище, силясь
Отнять его у смерти. Из плаща
Носилки сделал я. Почти котенок,
Облезлая, вся в струпьях… На диване
Она беззвучно мучилась. А я
Метался и стонал. Мне было нечем
Ее убить. И потому слегка,
От нежности бессильной чуть не плача,
Я к жаркому затылку прикоснулся
И почесал за ушками. Глаза
Слепящие раскрылись изумленно,
И (господи! забуду ли когда?)
Звереныш замурлыкал. Неумело,
Пронзительно и хрипло. Замурлыкал
Впервые в жизни. И, рванувшись к ласке,
Забился в агонии.
Иногда
Мне кажется завидной эта смерть.

В приветливом роду кошачьем
Ты был к злодеям сопричтен.
И жил, и умер ты иначе,
Чем божий требует закон.

Мы жили вместе. В розном теле,
Но в глухоте одной тюрьмы.
Мы оба плакать не хотели,
Мурлыкать не умели мы.

Одна сжигала нас тревога.
Бежали в немоте своей,
Поэт — от ближнего и бога,
А кот — от кошек и людей.

И, в мире не найдя опоры,
Ты пожелал молиться мне,
Как я молился той, которой
Не постигал в земном огне.

Нас разлучили. Злой обиде
Был каждый розно обречен.
И ты людей возненавидел,
Как я божественный закон.

И, выброшен рукою грубой
В безлюдье, в холод, в пустоту,
Ты влез туда, где стынут трубы,
Где звезды страшные цветут…

И там, забившись под стропила,
Ты ждал — часы, года, века,-
Чтоб обняла, чтоб приютила
Тебя хозяйская рука.

И, непокорным телом зверя
Сгорая в медленном бреду,
Ты до конца не мог поверить,
Что я не вспомню, не приду…

Я не пришел. Но верь мне, милый:
Такой же смертью я умру.
Я тоже спрячусь под стропила,
Забьюсь в чердачную дыру.

Узнаю ужас долгой дрожи
И ожиданья горький бред.
И смертный час мой будет тоже
Ничьей любовью не согрет.

В общем, представим домашнюю кошку, выгнанную на мороз.
Кошка надеялась, что понарошку, но оказалось — всерьёз.
Повод неважен: растущие дети, увеличенье семьи…
Знаешь, под каждою крышей на свете лишние кошки свои.

Кошка изводится, не понимая, что за чужие места:
Каждая третья соседка — хромая, некоторые — без хвоста…
Здесь на помойке чужие законы, правила и вожаки. /* эти две и следующие */
Нам-то, домашним, они незнакомы. Стало быть, мы чужаки. /* 7 строк отсутствуют в ПВ */

Дома она научилась другому — брать у хозяев еду,
Чувствовать их приближение к дому, празднество или беду,
Мыться на кухне, гостей приглашая и умиленно урча,
Вовремя влезть на плечо, утешая, вовремя спрыгнуть с плеча…

Здесь ни к чему этот редкостный навык. Здешняя доблесть грубей:
Рыться в отбросах, метаться от шавок, дружно гонять голубей…
В этом она разберется позднее, ну а пока, в январе,
В первый же день она станет грязнее всех, кто живет во дворе.

Коль новичок не прошел испытанья — не отскребется потом,
Коль не умеет добыть пропитанья — станет бесплатным шутом,
Коль не усвоил условные знаки — станет изгоем вдвойне,
Так что, когда ее травят собаки, кошки на их стороне.

В первый же день она скажет дворовым, вспрыгнув на мусорный бак,
Заглушена гомерическим ревом местных котов и собак,
Что, ожиданием долгим измаян («Где она бродит? Пора!»),
К ночи за нею вернется хозяин и заберет со двора.

Мы, мол, не ровня! За вами-то сроду вниз не сойдет человек!
Вам-то помойную вашу свободу мыкать в парадном вовек!
Вам-то навеки — дворы, батареи, свалка, зима, пустыри…
Ты, что оставил меня! Поскорее снова меня забери!

…Вот, если вкратце, попытка ответа. Спросишь, платок теребя:
«Как ты живешь без меня, вообще-то?» — Так и живу без тебя:
Кошкой, наученной новым порядкам в холоде всех пустырей,
Битой, напуганной, в пыльном парадном жмущейся у батарей.

Вечер. Детей выкликают на ужин матери наперебой.
Видно, теперь я и Богу не нужен, если оставлен тобой.
Так что, когда затихает окраина в смутном своем полусне,
Сам не отвечу, какого хозяина жду, чтоб вернулся ко мне.

Ты ль научил меня тьме бесполезных, редких и странных вещей,
Бросив скитаться в провалах и безднах нынешней жизни моей?
Здесь, где чужие привычки и правила, здесь, где чужая грызня —
О, для чего ты оставил (оставила) в этом позоре меня?!

…Ночью все кошки особенно сиры. Выбиты все фонари.
Он, что когда-то изгнал из квартиры праотцев на пустыри,
Где искривились печалью земною наши иссохшие рты,
Все же скорее вернется за мною, нежели, милая, ты.

Один мой друг подбирает бездомных кошек,
Несёт их домой, отмывает, ласкает, кормит.
Они у него в квартире пускают корни:
Любой подходящий ящичек, коврик, ковшик,
Конечно, уже оккупирован, не осталось
Такого угла, где не жили бы эти черти.
Мой друг говорит, они спасают от смерти.
Я молча включаю скепсис, киваю, скалюсь.

Он тратит все деньги на корм и лекарства кошкам,
И я удивляюсь, как он ещё сам не съеден.
Он дарит котят прохожим, друзьям, соседям.
Мне тоже всучил какого-то хромоножку
С ободранным ухом и золотыми глазами,
Тогда ещё умещавшегося в ладони…

Я, кстати, заботливый сын и почетный донор,
Я честно тружусь, не пью, возвращаю займы.
Но все эти ценные качества бесполезны,
Они не идут в зачет, ничего не стоят,
Когда по ночам за окнами кто-то стонет,
И в пении проводов слышен посвист лезвий,
Когда потолок опускается, тьмы бездонней,
И смерть затекает в стоки, сочится в щели,
Когда она садится на край постели
И гладит меня по щеке ледяной ладонью,
Всё тело сводит, к нёбу язык припаян,
Смотрю ей в глаза, не могу отвести взгляда.

Мой кот Хромоножка подходит, ложится рядом.
Она отступает.

Если кошка чиста и ухожена,
И на мягкой подушке положена.
Отобедала свежею рыбкой,
Кошка греет мир доброй улыбкой.

Если кошке и страшно, и холодно,
И отдавлена лапа, и голодно,
Если слышит она только: — Брысь!!!
Кошка злится, как дикая рысь!

Люди, хотя бы немножко, подарите тепла бедной кошке…

Жил на свете круглый кот,
Круглым был он круглый год:
Кругло ел и кругло пил,
Кругло «мяу» говорил

Круглой лапой круглый кот
Умывал свой круглый рот.
Сядет он перед крыльцом —
Круглый сам и хвост кольцом.

Почему он круглым был?
Потому что спать любил.
Днём и ночью круглый кот
Никаких не знал забот.

Говорили про кота:
-Это просто смехота.
Это просто чудеса:
Кот круглее колеса.

Круглый кот на этот смех
Только уши прятал в мех.
Но однажды странный звук
Круглый кот услышал вдруг…

Поводил он круглым ухом:
Это муха? Нет, не муха.
«Может быть, — подумал кот,
Где-то рядом жук ползёт?
Нет, наверно, в час ночной
Кто-то шутит надо мной.»

Рассердился круглый кот,
Грозно двинулся вперёд,
Когти выпустил из лап:
-Мяу-мяу! Цап-царап!

Тут увидел кот в углу —
Тень мелькнула на полу.
Тень, шурша и шеборша,
Грызла корку не спеша.

Шерсть в кромешной темноте
Встала дыбом на коте.
Прыгнул кот — исчезла мышь.
Наступила в доме тишь.

С этих пор, который год,
Спать не может ночью кот.
По ночам, прогнав дремоту,
Кот выходит на охоту.

Стал он стройным,
гибким,
ловким,
Сальто крутит на верёвке.
Даже маленький котёнок
Задаёт ему вопрос:
— Вы случайно не тигрёнок?
Папа ваш не в джунглях рос?

Кот молчит и когти точит —
Снова круглым быть не хочет!

Вылез кот из-под кровати,
Выгнул спину, хвост — дугой.
Глаз, как щёлка в автомате
С газированной водой.

Воспитанный хвостик
У кошки моей:
Он всюду почтительно
Ходит за ней.
И в двери он прежде неё
Не войдёт —
Он вежливо кошку
Пропустит вперёд.

Там котик усатый
По садику бродит,
А козлик рогатый
За котиком ходит;
И лапочкой котик
Помадит свой ротик;
А козлик седою
Трясет бородою.