Дана Сидерос - Грайндхаус

Кто из них
оставил ему лазейку,
бесполезно теперь гадать.

Он приходит.
Садится.
И шепчет: зенки
подымите-ка, вашу мать,
на меня.
Что-то счастливы вы не слишком,
даже Май, и тот помрачнел.
Ну, смелей,
рассказывайте, братишки.
Кто душил?
Кто стоял на дне
этой ямы, когда вы её копали?
Кто командовал?
Кто тащил?
Август,
хватит реветь,
не позорься, парень,
выключай-ка сложные щи,
всё равно не поверю,
что был не в курсе.
Хорошо, что все собрались.
Подойдите ближе — брат не укусит,
брат готовит другой
сюрприз.

Первым падает Март,
некрасиво, на бок,
обхватив руками живот.

Истеричный Декабрь визжит,
как баба.

Август плачет.
Ноябрь пьёт
напоследок
из мятой и ржавой фляжки
свой отвратный дешёвый ром —
тянет время, как может,
но тоже ляжет,
вслед за Маем и Сентябрём.

Хладнокровный Январь
только после третьей
оседает в сугроб.
Июль
и Апрель
закрывают глаза,
как дети,
будто это спасёт от пуль.

«Лучше целься,
держи пистолетик ровно» —
ржёт Июнь, но во взгляде — страх.

Вся в калиновых каплях,
листвой багровой
истекает Октябрь. Сестра.
Чуть заметно дышит,
но постепенно
остывает.
Темнеет взгляд.
На лице не тают белые перья
победившего Февраля.

Теле-СМИ сговорились — молчат о бойне
на поляне в темном лесу.
Все синоптики блеют в эфир «спокойней»,
факты путают,
чушь несут.
В соцсетях некий дурень спамит
коротким
сообщением на стене:
Запасайте консервы, дрова и водку.
Впрочем, можно уже и не.