Стихи на тему: стихи про весну

Некуда подорваться, некуда воспарить
Кукольник — в резервации, не с кем поговорить.

Кукольник сочиняет, кукольник подчиняет, кукольник починяет рваных марионеток. Этот парик негоден, этот костюм не в моде, этот нормально, вроде, только вот кукол нету.
Кукол всё время нету, куклы идут по свету, куклы не любят веток, бьющих их по лицу. Куклы дружат не с теми, куклам метели стелют, куклы уносят время, время идет к концу.

Не с кем махнуть по сотке, не с кем рвануть в бега
Кукольника кроссовки переживут снега.

Кукольник в легком весе, кукольник вечно в красном, кукольник не прикроет в небо глядящих ставен. Кукольник пишет пьесы — пьесы про всё прекрасно, всё бы прекрасно кроме — пьесы никто не ставит.

Кукольник рыжей масти, зрители подлецы.
Кукольник просто мастер, мастер-эритроцит.

Кукольник пишет всуе, мастер жует резинку, у него за плечами мир безнадежно мертвый. Если он не рисует Арлекину слезинку, то Арлекин ночами тырит тушь из гримерки. Если он сочинил бы вместо чужих Монтекки, ну например, Пуччини, ну, например, Королли… зритель ломает нимбы, смазывает оттенки, только надгробья чинит, только меняет роли.

Кукольник, как сапожник, пьет и считает дни.
Кукольнику, похоже, некого подчинить.

Он изменяет годы, множит на ро, и город, город меняет тоже, сцену меняет жестом. Кукольник — он не гордый, как тут побудешь гордым, если мороз по коже рыскает против шерсти? Мастер несовершенен, мастер не со-вершинен, мастер закурит трубку, ставя Пьеро заплатку, вишнями пахнет сцена, вешне запахнет ширма, кукольник тянет руки к теплому беспорядку.

Кукольник хочет к маме, хочет рыдать и лгать,
Ангелы задремали, некому помогать.

Не к кому прислониться, некому пошептаться, не с кем глотнуть по капле жаркого эликсира.
Вот ведь опять приснится, сколько осталось станций? Что бы ни предрекали — снова свежо и сыро.

Вот он выходит в полночь, шорох ночных перил.
Если бы он не вспомнил и не заговорил.

Только уходит морок, запах лимонных корок, в воздухе соль и порох — как и всегда весной. Там, где играет скрипка, жизнь начиналась с крика, ветер в лицо — смотри-ка, как тебе — не со мной? Красное кровяное тельце в созвездье Овна, ветер мотает бревна, что ему твой вертеп? Нервов хитросплетенья, если дышишь неровно, значит, весны нейроны станут тебя вертеть.

Кукольник трет ладони, тщательно рвет листки
Только бы он сегодня не пережил тоски…

Кукольник смотрит в щелку, мир надувает щеки, он виноват — еще бы, в мире весна дрожит. Не до страданий, право, кукольник пишет правой, кукольнику по праву время принадлежит. Кукольник смотрит в лето, мастер не знает меры, мастер раздвинул шторы, мастер летит в Тибет. Он распорол Джульету, он перешил Ромео, страшно подумать, что он переменил в Макбет.

Мастер — а что такого? Мастер — не нам чета.
Музыка — Шостакович. Пульс — не пересчитать.

Будет весна за бортом, будут птенцы хандрить.
Кукольник за работой, некогда говорить.

Весна! Домучились и мы
До радостной поры.
Шлепки и прочие шумы
Вернулись во дворы,
И царь природы, обретя
Способность двигаться, хотя
И спотыкаясь, как дитя, —
Выходит из норы.

Мороз — угрюмый, как монах,
И злой, как крокодил, —
Ему готовил полный швах,
Но, знать, не уследил.
И вот он выполз, троглодит,
И с умилением глядит —
Из милосердья не добит,
Но мнит, что победил.

Ходячий символ, знак, тотем!
Связующая нить
Меж тем, что может быть, и тем,
Чего не может быть!
Заросший, брошенный женой,
Но выжил, выжил. Боже мой —
Какая дрянь любой живой,
Когда он хочет жить!

Весна! Ликующая грязь,
Роенье, пузыри…
Земная нечисть поднялась —
Их только позови:
Чуть отпустило, все опять
Готовы жрать, строгать, сновать
И заселять любую пядь
Подтаявшей земли.

Бродило бродит. Гниль гниет.
Ожившая вода,
Кусками скидывая лед,
Снует туда-сюда.
В бреду всеобщего родства
Кустам мерещится листва.
Зюйд-вест — дыханье божества —
Качает провода.

Горит закат. Квадрат окна
Блуждает по стене.
Усталый он и с ним она
Лежат на простыне.
Зловонный, дышащий, густой,
Кипящий похотью настой,
Живая, лживая, постой,
Дай насладиться мне

Не хлорной известью зимы,
Не борной кислотой,
Не заоконной, полной тьмы
Узорной мерзлотой,
Но жадным ростом дрожжевым,
Асфальтным блеском дождевым,
Живого перед неживым
Позорной правотой.

1999

Сельская песня

Травка зеленеет,
Солнышко блестит;
Ласточка с весною
В сени к нам летит.
С нею солнце краше
И весна милей…
Прощебечь с дороги
Нам привет скорей!
Дам тебе я зерен,
А ты песню спой,
Что из стран далеких
Принесла с собой…

Звени, отваги колокол!
В дороге все, кто молоды.
Нам карта побед вручена.
Отчизне в дар останутся
Рабочей славы станции.
Запомните их имена:
Любовь, Комсомол и Весна.

Дорога, вдаль идущая, –
Наш первый шаг в грядущее.
И звёзд, и земли целина…
Мечты края безбрежные,
Твоя улыбка нежная…
В душе, что отвагой полна, –
Любовь, Комсомол и Весна.

Мы сами – ритмы Времени.
И нам с тобой доверены
И песни, и ночи без сна…
И снова вьюги кружатся,
И песня учит мужеству,
И с нами на все времена –
Любовь, Комсомол и Весна

Собирались вечерами зимними,
Говорили то же, что вчера…
И порой почти невыносимыми
Мне казались эти вечера.

Обсуждали все приметы искуса,
Превращали сложность в простоту,
И моя Беда смотрела искоса
На меня — и мимо, в пустоту.

Этим странным взглядом озадаченный,
Темным взглядом, как хмельной водой,
Столько раз обманутый удачами,
Обручился я с моей Бедой!

А зима все длилась, все не таяла,
И, пытаясь одолеть тоску,
Я домой, в Москву спешил, из Таллина,
Из Москвы — куда-то под Москву.

Было небо вымазано суриком,
Белую поземку гнал апрель…
Только вдруг, — прислушиваясь к сумеркам,
Услыхал я первую капель.

И весна, священного священнее,
Вырвалась внезапно из оков!
И простую тайну причащения
Угадал я в таяньи снегов.

А когда в тумане, будто в мантии,
Поднялась над берегом вода, —
Образок Казанской Божьей Матери
Подарила мне моя Беда!

…Было тихо в доме. Пахло солодом.
Чуть скрипела за окном сосна.
И почти осенним звонким золотом
Та была пронизана весна!

Та весна — Прощения и Прощания,
Та, моя осенняя весна,
Что дразнила мукой обещания
И томила. И лишала сна.

Словно перед дальнею дорогою
Словно — в темень — угадав зарю,
Дар священный твой ладонью трогаю
И почти неслышно говорю:

— В лихолетье нового рассеянья,
Ныне и вовеки, навсегда,
Принимаю с гордостью Спасение
Я — из рук твоих — моя Беда!

Весна всему свой голос дарит:
Воде, листве, земле — всему,
Кострам в лесу
И птичьей паре,
Глазам и сердцу моему.
Все началось с простой капели,
И вот уже текут снега,
И зажурчали, зазвенели
Деревья,
Воздух
И луга.
Несется плеск с речных излучин,
В овраге ветер струны рвет,
Весь мир разбужен
И озвучен
И дирижеру смотрит в рот.
С утра в бору,
Зачем — не знаю,
Мну старый ягодник, траву
И повторяю, повторяю
Свое тревожное «ау!».
Слух напряжен,
И сердце бьется,
Я, словно чуда, жду в глуши:
Быть может, кто-то отзовется
На музыку моей души.

Только я сказать хотела:
– Приезжай, навести меня! –
а зима кончается.

Иероглифами кустов и деревьев
с нажимом и без нажима
пишут и пишут.
Ах, по влажной бумаге
невидимой кистью,
по воздуху мягкому, рисовому
писать одно удовольствие –
руку не остановишь.

Воздушная книга, как Хлебников, пишет:
какие-то корнесловия,
колодцы происшествий,
золотые мониста наставшего.
Впрочем, приедешь – увидишь.

Из чулана зимы,
из каморки ночи
солнце выходит –
странно, как оно там умещалось?
Делать нечего, вот теперь и греет.
Нужно ему осветить
что-нибудь важное,
что-нибудь милое…
Приезжай, не откладывай.

Сколько бы человеку
ни светили, ни писали, ни летали,
сколько бы ручьи ни рисовали
горы и впадины
нашей равнины,
сколько бы птицы ни говорили,
как небо окружает землю
тысячерукой лазурью,
лазурью, нежной попрошайкой –
а грустно думать, что никто не приедет.

Разве ты знаешь, когда будет поздно?
Как снег сойдет, так и нас
хватишься –
а нигде не видно.

Весна, но вдруг исчезла грязь.
И снова снегу тьма.
И снова будто началась
Тяжелая зима.

Она пришла, не прекратив
Весенний ток хмельной.
И спутанностью перспектив
Нависла надо мной.

Всё начиналось слишком хорошо,
так хорошо, что становилось страшно.
Я понимала, ты уже ушёл
в тот самый день,
когда возник однажды.
Когда узорно выгорел рассвет
и ветви щупальца тянули к свету,
был хитроумно выстроен сюжет,
расход минут
внесён в чужую смету.
И город щурился на зеркала,
а я ещё не знала,
слава богу,
что шла весна, уродлива и зла,
и даже псы давали ей дорогу.
Она ползла, готовая к войне,
по проходным дворам сочилась смутой,
Она меня искала!
Это мне
она подмешивала в дождь цикуту.
За ней тянулись странные следы –
твои следы.
О, как их было много!..
Я всё жила в предчувствии беды.
И вот она пришла.
И слава богу.

в середине весны
от пули преступника
на Петроградской истекает
кровью милиционер

кашляет и икает

среди сверкающих
отражающих
небо луж

вспоминает детство
каким он был:
баскетболист, пионер

а потом стал
офицер и муж

думает:
вот и пронеслась моя жизнь
как какие-то смутные сны

в голубые глаза
попадает свет
пред-
закатного солнца

наклоняется медсестра
ему кажется, что она беззвучно открывает рот
а на самом деле она
говорит понятому: вроде, такой урод
на первый взгляд
а какие глаза

жизнь продолжается
мимо ходят сумки, ботинки и туфли
свистят тормоза

и в его голове слышны
какие-то тихие голоса:
— он бил людей
детей
даже бил
и дома никто не расстроится
что он не вернется

— да, но у него еще девять с половиной минут
ты рано обрадовался
пускай еще слуги твои
подождут

вдруг
сейчас раскается
и спасется

Над землёю воздух дышит
День от дня теплее;
Стали утром зорьки ярче,
На небе светлее.

Всходит солнце над землёю
С каждым днем всё выше.
И весь день, кружась, воркуют
Голуби на крыше.

Вот и верба нарядилась
В белые серёжки,
И у хат играют дети, —
Веселятся, крошки!

Рады солнечному свету,
Рады дети воле,
И теперь их в душной хате
Не удержишь боле.

Вот и лёд на речке треснул,
Речка зашумела
И с себя зимы оковы
Сбрасывает смело;

Берега крутые роет,
Разлилась широко…
Плеск и шум воды бурливой
Слышен издалёка.

В небе тучка набежала,
Мелкий дождик сеет…
В поле травка показалась,
Поле зеленеет.

На брединнике, на ивах
Развернулись почки,
И глядят, как золотые,
Светлые листочки.

Вот и лес оделся, песни
Птичек зазвенели,
Над травой цветов головки
Ярко запестрели.

Хороша весна-царица,
В плащ цветной одета!
Много в воздухе разлито
И тепла, и света…

Весна – во всю щебечут птицы
Журчаньем гимн поют ручьи.
Всё к пробуждению стремиться
Под солнца вешнего лучи.

Вслед за весной приходит лето
Пора цветенья и любви.
Наполнен мир теплом и светом
И мы его в душе храним.

За летом к нам приходит осень.
Пора, когда наши труды,
Что мы в весну и лето вносим,
Приносят щедрые плоды.

И вновь зима уж у порога.
В свой сон мир погрузит опять.
Чтоб отдохнуть могла природа
И жизни новый цикл начать…

Это утро, радость эта,
Эта мощь и дня и света,

Этот синий свод,
Этот крик и вереницы,
Эти стаи, эти птицы,
Этот говор вод,

Эти ивы и березы,
Эти капли — эти слезы,

Этот пух — не лист,
Эти горы, эти долы,
Эти мошки, эти пчелы,
Этот зык и свист,

Эти зори без затменья,
Этот вздох ночной селенья,

Эта ночь без сна,
Эта мгла и жар постели,
Эта дробь и эти трели,
Это всё — весна.

О, весна без конца и без краю —
Без конца и без краю мечта!
Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!
И приветствую звоном щита!

Принимаю тебя, неудача,
И удача, тебе мой привет!
В заколдованной области плача,
В тайне смеха — позорного нет!

Принимаю бессонные споры,
Утро в завесах темных окна,
Чтоб мои воспаленные взоры
Раздражала, пьянила весна!

Принимаю пустынные веси!
И колодцы земных городов!
Осветленный простор поднебесий
И томления рабьих трудов!

И встречаю тебя у порога —
С буйным ветром в змеиных кудрях,
С неразгаданным именем бога
На холодных и сжатых губах…

Перед этой враждующей встречей
Никогда я не брошу щита…
Никогда не откроешь ты плечи…
Но над нами — хмельная мечта!

И смотрю, и вражду измеряю,
Ненавидя, кляня и любя:
За мученья, за гибель — я знаю —
Все равно: принимаю тебя!

ЗИМА

Бела дороженька, бела.
Пришла зима. Зима пришла.
Я шапку белую ношу,
Я белым воздухом дышу,
Белы мои ресницы,
Пальто и рукавицы, —
Не различить меня в мороз
Среди белеющих берез.
Замру. И белка в тишине
Вдруг спрыгнет на руки ко мне.

Декабрь
Стынут ветви у берез,
По утрам трещит мороз.
Ну а мишке все равно —
Он в берлоге спит давно.

Январь
Замело в лесу пригорки
И овражки замело.
Зайка выскочил из норки —
Тихо. Холодно. Бело…

Февраль
Ходит грозный Вьюговей
В снежной шапке до бровей.
Даже волк, разбойник-волк,
Испугался и примолк.

ВЕСНА

По опушке шла Весна,
Ведра с дождиком несла.
Оступилась на пригорке —
Опрокинулись ведерки.

Зазвенели капли —
Загалдели цапли.
Испугались муравьи —
Двери заперли свои.

Ведра с дождиком Весна
До села не донесла.
А цветное коромысло
Убежало в небеса
И над озером повисло —
Чу-де-са!

Март
Замер лес в прозрачной дымке,
На деревьях тают льдинки.
С веток падает капель,
И слышна синицы трель.

Апрель
Снег сошел. Запахло прелью.
Прокатился в небе гром.
Муравьи под старой елью
Всем семейством строят дом.

Май
Дружно лопаются почки,
Распускаются листочки.
На траве роса дрожит,
Лось за радугой бежит.

ЛЕТО

Соломенное лето,
Соломенный песок.
Соломенная шляпа
Сползает на висок.

Соломенные дали,
Соломенные дни.
Соломенные кони
На солнышке видны.

Соломенное небо,
Соломенный шалаш.
Соломинкой рисую,
Забыв про карандаш.

Июнь
Солнце в небе светит ярко,
Но в густой тени не жарко.
Тут и там поют птенцы —
Леса новые жильцы.

Июль
В золотых цветах опушка,
Пчелы водят хоровод.
В камышах кричит лягушка:
Из-за речки дождь идет.

Август
До утра в лесу тепло
От смолистых сосен.
Белка гриб несет в дупло…
Наступает осень.

ОСЕНЬ

Заглянула осень в сад —
Птицы улетели.
За окном с утра шуршат
Желтые метели.
Под ногами первый лед
Крошится, ломается.
Воробей в саду вздохнет,
А запеть —
Стесняется.

Сентябрь
Пусто в домике стрижа —
Улетел бедовый,
И как зонтик у ежа
Желтый лист кленовый.

Октябрь
Вяжет сети паучок,
Гонит тучи ветер.
Загрустил бурундучок
О прошедшем лете.

Ноябрь
В инее ложбина,
В огоньках рябина.
Дятел клювом бьет —
Зиму в гости ждет.